Грани любви - Страница 44

— У вас богатое воображение!

— О, я хитрая старая сова! Вместе с вашей матерью мы замечательная команда, но команда может развалиться, если художник-дизайнер не сможет делать свою работу. Итак, как инвестор я организую вам неделю отдыха. Сейчас вы закончите эту обшивку и уезжайте. Если не разрешите мне заплатить за ваш отпуск, тогда примите приглашение в наш пляжный домик на неделю или две. Вы сделаете мне одолжение, если воспользуетесь им, тем более, что Фрэнк в отъезде. Там будет пусто до школьных каникул.

Кэрол лежала на белом песке пляжа, солнечные лучи приятно грели кожу. Пляж был пустынен. Уединение утешало и облегчало ее боль. Карл Геттисон был прав: нужно время, чтобы примириться с потерей, время, чтобы мысли очистились, а душа излечилась. Время, чтобы представить свою будущую жизнь. Она была близка к истощению. Простота и комфорт пляжного домика радовали. Его окна были обращены к морю, на холм, на рощу, которую она когда-то нарисовала на стене магазина. Ее мысли помимо воли вернулись к Фрэнку. После яростной злости пришло понимание и сострадание. Они дали ей возможность понять его чувства. Временами она почти сочувствовала его гневу.

Она была здесь уже пятый день. Пять дней полной свободы. Она могла делать все, что хотела — валяться в постели, спать сколько угодно, понемногу загорать, есть, когда захочется, прогуливаться по холмам или просто сидеть и наблюдать закат солнца, освещающий море. Это было время одиночества, редкая возможность потворствовать своим желаниям, делать то, что нравится, вознаграждая себя за все труды.

Шуршание накатывающихся волн прилива и водовороты отлива создавали мягкую, повторяющуюся мелодию, которая так хорошо расслабляла. День раннего лета был не по сезону жарок, одолевало искушение поплавать. Но, попробовав кончиками пальцев воду, она убедилась, что море еще очень холодное. Плавать одной в холодной воде было опасно и глупо, подсказывал здравый смысл. Он же шептал, что влюбляться в мужчин, подобных Фрэнку Геттисону, еще большая глупость. Полное отсутствие рассудка. Результат можно было предвидеть заранее.

Но отчего же так больно? И как нужно поступить, чтобы помочь Карлу Геттисону? Он потерял жену и единственного ребенка, а теперь внука. Во время поездки с ним в Окленд Кэрол поняла, что мистер Геттисон после смерти жены уже не испытывал интереса к бизнесу. Он чувствовал себя виноватым перед сыном за то, что не понял, как изменились времена. После смерти сына надеяться можно было только на настойчивость и деловые качества Фрэнка, который взял дело в свои руки. Фрэнк уже далеко опередил деда. Он доказал, что нужно применять новое торговое оборудование, перестраивать старый универмаг в супермаркет, использовать новые идеи — смотреть вперед. Фрэнк расшевелил деда, это для него мистер Геттисон стал ей помогать. Глаза девушки погрустнели, когда она вспомнила любовь, такую естественную между дедом и внуком. Лена, как жестокий варвар, вторглась и разрушила их отношения, преследуя свои цели.

— Это нечестно! — Кэрол бросила камешки в море вместе с криком тоски и злости. — Что же я буду теперь делать?

В ответ лишь насмешливо кричала морская чайка.

С отсутствующим видом Кэрол насыпала горки песка на свои ноги. Вокруг витали летние запахи. Накрутив полотенце на голову, она легла на спину на согретый солнышком песок и закрыла глаза, пытаясь помечтать. А если поехать к Лене и попросить ее оставить Фрэнка в покое. Может быть, тогда Лена призналась бы, какие документы были подделаны или подтасованы? Кэрол покачала головой, сама себе отвечая. Лена прекрасно понимает, что это значило бы потерять дружбу Фрэнка. Она это знает так же хорошо, как счета фирмы Геттисона.

Кэрол вздохнула и перевернулась. Как все просто в кино — кто-нибудь обязательно сделал бы магнитофонную запись и использовал ее, как ловушку, чтобы доказать вину другого. Лена наверняка способна не только защищаться. Слишком поздно пытаться спасти любовь Фрэнка, но ради его деда она должна что-нибудь придумать.

Зонтик, который Кэрол установила раньше, теперь отбрасывал тень на ее спину, ей стало зябко. Кэрол повернулась и потянулась, чтобы переставить его.

— Позволь мне!

Он стоял спиной к солнцу, на его лице лежали тени. Решив, что начались галлюцинации, Кэрол потерла глаза и потрясла головой. Нет, он действительно был здесь. Его руки сжимали шест зонтика, как будто он удил рыбу.

— Фрэнк! — голос девушки надломился.

Она сдержала свои чувства. Не он ли учил ее всегда сохранять чувство собственного достоинства? Она села.

— Если тебе нужен коттедж, я немедленно уеду!

Он встал перед ней.

— Я пришел увидеть тебя. Извиниться.

В голове вспыхнули тысячи мыслей. Она растерялась.

— Прости меня, Кэрол!

Воображение сразу заработало: фанфары триумфа, корзины цветов, Фрэнк, посыпающий голову пеплом… Слишком все просто! Она уже не могла поверить в его искренность.

— Мне очень жаль, что я допустил мысль о твоей близости с дедом. Не знаю, как я мог поверить, что ты пойдешь на это ради денег?

Слова были ужасные. Кэрол видела, какое усилие он прилагает, чтобы прямо смотреть ей в лицо. Чувство справедливости заставило его повернуться к ней лицом, но в конце концов голос прервался.

— Прости. Я знаю, что обидел тебя, — скомканно, официально произнес он, повернулся и взглянул на море. Его крепко сжатые пальцы побелели, ясно было, что он пытается держать себя в руках.

Кэрол посмотрела на Фрэнка: под глубоким загаром были видны следы печали, какие-то новые линии обозначились на лице.